Элеонора Эйвери не была подругой Патриции Гринграсс, потому что, кажется, ни Элеоноре, ни Патриции не нужны были друзья. Приятели, коллеги, слуги, для разнообразия враги – но не друзья. Пожалуй, именно эта самостоятельность их и сблизила: они никогда друг другу не надоедали, они просто проводили время с удовольствием, когда оставались вдвоем, а еще могли помочь, если то было необходимо, как, например, сейчас. Элеонора нуждалась в помощи – Патриция помогала. Мало ли, может, и Элеонора однажды поможет Патриции.

Но было и еще кое-что, то, о чем Патриция никогда не кому не признается. Она восхищалась независимостью Элеоноры. Восхищалась и знала, что ей никогда не хватит сил так же просто уйти из дома и начать жить такой совершенно безумной, дикой жизнью, далекой от той, к которой их приучили родители, быть под прицелом жгучих языков аристократических змей, не думать о замужестве, не разыгрывать леди, быть просто девушкой из Лютного переулка, девушкой со скверной репутацией, но с бесконечно красивым именем и гордой фамилией. Нет, Патриция так бы не смогла, хоть и где-то тянулась к свободе, а потому такие шкодливые вылазки в пику Аврората приятно щекотали юную Гринграсс изнутри.
— «Место встречи изменить нельзя»

Неясными звездами проступали сквозь дымку многочисленные светильники. Девушка приподняла голову и подалась вперед, потому что увидела того, кого в Отделе тайн быть сейчас ну никак не могло - Северуса Снейпа. И дело даже не в том, что едва ли ему удалось бы получить пропуск... Просто ему было никак не более шестнадцати. А еще - все это уже было прежде. Теперь Мэри отчетливо видела вход в гостиную Гриффиндора и саму себя, смотрящую в лицо Снейпа. Она знала каждое слово, которое он произнес тогда. Мэри словно заново переживала ту тяжелую ночь, обещавшую быть очень долгой. Она-из-прошлого кивнула и скрылась за дверью в гостиную. Она-в-настоящем увидела впервые, как Снейп закрыл лицо руками и его плечи задрожали.

...И вот Мэри уже стоит в самом низу, но это уже совсем иной день. День, когда одна молчаливая армия выстроилась против другой. День, когда бледное лицо Волдеморта светилось холодной, страшной радостью. Когда его гнев призвал на голову одного из учеников Распределяющую Шляпу, а затем поджег, обрекая юношу на мучительную смерть. Как и многие другие, Мэри не сразу поняла, что случилось: раздались изумленные возгласы, в которых были восторг и торжество, затем все смешалось, но она успела увидеть, как юноша освободился от чар и вытащил из Шляпы великолепный меч. Только один взмах - и огромная змея, струящаяся у его ног, мертва. Мэри скорее почувствовала, чем увидела, волну ярости, которая захлестнула при этом Темного Лорда...
— «Туда и обратно»